aroma1.ru

Сергеева-Клятис А. Заложники любви. Пятнадцать, а точнее шестнадцать, интимных историй из жизни русских поэтов

Любовь - состояние измененного сознания. Каждый человек, испытавший это чувство, понимает, как оно опьяняет, мучает, захватывает, вдохновляет, позволяет пережить минуты высочайшего восторга, повергает на самое дно отчаяния. Что же говорить о любви поэта, который и без того живет на грани двух реальностей, иными словами - не вполне нормален? Интенсивность чувства переплавляется в поэтические строки неимоверной силы, испытанные страдания и наслаждения становятся материалом для творчества, мощно влияют на весь строй личности, на мировоззрение, заново формируя картину мира. Подобное можно сравнить разве что с масштабными природными катаклизмами, когда на месте катастрофических разломов земной коры вырастают вдруг до небес неведомые дотоле горные массивы - "как бы воздушные руины волшебством созданных палат". .Настоящая книга построена не вполне обычно для серии "ЖЗЛ". В нее включены шестнадцать любовных историй из жизни великих русских поэтов - от Василия Жуковского и Александра Пушкина до Иосифа Бродского и Геннадия Шпаликова. Не о "бесконечном счастье" любви рассказывается здесь, а о ее "муке жалящей", не о воплощенных надеждах и гармонии блаженного спокойствия, а о болезненной двойственности поэтического духа и его катастрофической ненасытности - любовь шествует рука об руку с предательством, изменой и внутренней несвободой… Вместе с тем речь идет о чувствах такой невероятной интенсивности и таком высоком накале страсти, что порой невозможно не содрогнуться: "Когда любит поэт, влюбляется бог неприкаянный". - Трагическому волшебству любви посвящена эта книга.

Сергеева-Клятис А. Заложники любви. Пятнадцать, а точнее шестнадцать, интимных историй из жизни русских поэтов

Любовь - состояние измененного сознания. Каждый человек, испытавший это чувство, понимает, как оно опьяняет, мучает, захватывает, вдохновляет, позволяет пережить минуты высочайшего восторга, повергает на самое дно отчаяния. Что же говорить о любви поэта, который и без того живет на грани двух реальностей, иными словами - не вполне нормален? Интенсивность чувства переплавляется в поэтические строки неимоверной силы, испытанные страдания и наслаждения становятся материалом для творчества, мощно влияют на весь строй личности, на мировоззрение, заново формируя картину мира. Подобное можно сравнить разве что с масштабными природными катаклизмами, когда на месте катастрофических разломов земной коры вырастают вдруг до небес неведомые дотоле горные массивы - "как бы воздушные руины волшебством созданных палат". .Настоящая книга построена не вполне обычно для серии "ЖЗЛ". В нее включены шестнадцать любовных историй из жизни великих русских поэтов - от Василия Жуковского и Александра Пушкина до Иосифа Бродского и Геннадия Шпаликова. Не о "бесконечном счастье" любви рассказывается здесь, а о ее "муке жалящей", не о воплощенных надеждах и гармонии блаженного спокойствия, а о болезненной двойственности поэтического духа и его катастрофической ненасытности - любовь шествует рука об руку с предательством, изменой и внутренней несвободой… Вместе с тем речь идет о чувствах такой невероятной интенсивности и таком высоком накале страсти, что порой невозможно не содрогнуться: "Когда любит поэт, влюбляется бог неприкаянный". - Трагическому волшебству любви посвящена эта книга.

Анна Сергеева-Клятис: Заложники любви. Пятнадцать, а точнее шестнадцать, интимных историй из жизни русских поэтов

Сергеева-Клятис Анна Юрьевна Заложники любви. Пятнадцать, а точнее шестнадцать, интимных историй из жизни русских поэтов

Любовь - состояние измененного сознания. Каждый человек, испытавший это чувство, понимает, как оно опьяняет, мучает, захватывает, вдохновляет, позволяет пережить минуты высочайшего восторга, повергает на самое дно отчаяния. Что же говорить о любви поэта, который и без того живет на грани двух реальностей, иными словами - не вполне нормален? Интенсивность чувства переплавляется в поэтические строки неимоверной силы, испытанные страдания и наслаждения становятся материалом для творчества, мощно влияют на весь строй личности, на мировоззрение, заново формируя картину мира. Подобное можно сравнить разве что с масштабными природными катаклизмами, когда на месте катастрофических разломов земной коры вырастают вдруг до небес неведомые дотоле горные массивы - "как бы воздушные руины волшебством созданных палат". Настоящая книга построена не вполне обычно для серии "ЖЗЛ". В нее включены шестнадцать любовных историй из жизни великих русских поэтов - от Василия Жуковского и Александра Пушкина до Иосифа Бродского и Геннадия Шпаликова. Не о "бесконечном счастье" любви рассказывается здесь, а о ее "муке жалящей", не о воплощенных надеждах и гармонии блаженного спокойствия, а о болезненной двойственности поэтического духа и его катастрофической ненасытности - любовь шествует рука об руку с предательством, изменой и внутренней несвободой… Вместе с тем речь идет о чувствах такой невероятной интенсивности и таком высоком накале страсти, что порой невозможно не содрогнуться: "Когда любит поэт, влюбляется бог неприкаянный". - Трагическому волшебству любви посвящена эта книга.

Сергеева-Клятис Анна Юрьевна Заложники любви. Пятнадцать, а точнее шестнадцать, интимных историй из жизни русских поэтов

Любовь - состояние измененного сознания. Каждый человек, испытавший это чувство, понимает, как оно опьяняет, мучает, захватывает, вдохновляет, позволяет пережить минуты высочайшего восторга, повергает на самое дно отчаяния. Что же говорить о любви поэта, который и без того живет на грани двух реальностей, иными словами - не вполне нормален? Интенсивность чувства переплавляется в поэтические строки неимоверной силы, испытанные страдания и наслаждения становятся материалом для творчества, мощно влияют на весь строй личности, на мировоззрение, заново формируя картину мира. Подобное можно сравнить разве что с масштабными природными катаклизмами, когда на месте катастрофических разломов земной коры вырастают вдруг до небес неведомые дотоле горные массивы - "как бы воздушные руины волшебством созданных палат". Структура настоящей книги не вполне обычна. В нее включены шестнадцать любовных историй из жизни великих русских поэтов - от Василия Жуковского и Александра Пушкина до Иосифа Бродского и Геннадия Шпаликова. Не о "бесконечном счастье" любви рассказывается здесь, а о ее "муке жалящей", не о воплощенных надеждах и гармонии блаженного спокойствия, а о болезненной двойственности поэтического духа и его катастрофической ненасытности - любовь шествует рука об руку с предательством, изменой и внутренней несвободой… Вместе с тем речь идет о чувствах такой невероятной интенсивности и таком высоком накале страсти, что порой невозможно не содрогнуться: "Когда любит поэт, влюбляется бог неприкаянный". - Трагическому волшебству любви посвящена эта книга.

Сергеева-Клятис А. Комиссаржевская

Имя Веры Федоровны Комиссаржевской олицетворяет собой эпоху в истории отечественного театра. Современники восхищались ею и боготворили ее, награждая эпитетами почти пушкинского масштаба. В чем же феномен всеобщей влюбленности и всеобщего преклонения перед этой хрупкой женщиной? Почему именно она стала символом, объединившим несколько поколений? Как объяснить то, что актриса, добившаяся всенародного признания и невероятной славы, на пике своей карьеры бросила театр ради создания - ни больше, ни меньше - "школы нового человека"? И лишь трагическая смерть в самом расцвете сил не позволила ей приступить к выполнению этой, невиданной ранее задачи…О жизни "Чайки русской сцены" - жизни, полной страданий и любви, громких триумфов и столь же громких неудач, крутых поворотов и вечных сомнений, рассказывает постоянный автор серии "ЖЗЛ", историк литературы, профессор Московского университета Анна Сергеева-Клятис, являющаяся "по совместительству" дальней родственницей великой русской актрисы.

Сергеева-Клятис А. Батюшков

Один из наиболее совершенных стихотворцев XIX столетия, Константин Николаевич Батюшков (1787—1855) занимает особое место в истории русской словесности как непосредственный и ближайший предшественник Пушкина. В житейском смысле судьба оказалась чрезвычайно жестока к нему: он не сделал карьеры, хотя был храбрым офицером; не сумел устроить личную жизнь, хотя страстно мечтал о любви, да и его творческая биография оборвалась, что называется, на взлете. Радости и удачи вообще обходили его стороной, а еще чаще он сам бежал от них, превратив свою жизнь в бесконечную череду бед и несчастий. Чем всё это закончилось, хорошо известно: последние тридцать с лишним лет Батюшков провел в бессознательном состоянии, полностью утратив рассудок и фактически выбыв из списка живущих. .Не дай мне Бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума... — .эти знаменитые строки были написаны Пушкиным под впечатлением от его последней встречи с безумным поэтом... . .В книге, предлагаемой вниманию читателей, биография Батюшкова представлена в наиболее полном на сегодняшний день виде; учтены все новейшие наблюдения и находки исследователей, изучающих жизнь и творчество поэта. Помимо прочего, автор ставила своей целью исправление застарелых ошибок и многочисленных мифов, возникающих вокруг фигуры этого гениального и глубоко несчастного человека. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Сергеева-Клятис А. Комиссаржевская

Имя Веры Федоровны Комиссаржевской олицетворяет собой эпоху в истории отечественного театра. Современники восхищались ею и боготворили ее, награждая эпитетами почти пушкинского масштаба. В чем же феномен всеобщей влюбленности и всеобщего преклонения перед этой хрупкой женщиной? Почему именно она стала символом, объединившим несколько поколений? Как объяснить то, что актриса, добившаяся всенародного признания и невероятной славы, на пике своей карьеры бросила театр ради создания - ни больше, ни меньше - "школы нового человека"? И лишь трагическая смерть в самом расцвете сил не позволила ей приступить к выполнению этой, невиданной ранее задачи…О жизни "Чайки русской сцены" - жизни, полной страданий и любви, громких триумфов и столь же громких неудач, крутых поворотов и вечных сомнений, рассказывает постоянный автор серии "ЖЗЛ", историк литературы, профессор Московского университета Анна Сергеева-Клятис, являющаяся "по совместительству" дальней родственницей великой русской актрисы.

Сергеева-Клятис А. Батюшков

Один из наиболее совершенных стихотворцев XIX столетия, Константин Николаевич Батюшков (1787—1855) занимает особое место в истории русской словесности как непосредственный и ближайший предшественник Пушкина. В житейском смысле судьба оказалась чрезвычайно жестока к нему: он не сделал карьеры, хотя был храбрым офицером; не сумел устроить личную жизнь, хотя страстно мечтал о любви, да и его творческая биография оборвалась, что называется, на взлете. Радости и удачи вообще обходили его стороной, а еще чаще он сам бежал от них, превратив свою жизнь в бесконечную череду бед и несчастий. Чем всё это закончилось, хорошо известно: последние тридцать с лишним лет Батюшков провел в бессознательном состоянии, полностью утратив рассудок и фактически выбыв из списка живущих. .Не дай мне Бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума... — .эти знаменитые строки были написаны Пушкиным под впечатлением от его последней встречи с безумным поэтом... . .В книге, предлагаемой вниманию читателей, биография Батюшкова представлена в наиболее полном на сегодняшний день виде; учтены все новейшие наблюдения и находки исследователей, изучающих жизнь и творчество поэта. Помимо прочего, автор ставила своей целью исправление застарелых ошибок и многочисленных мифов, возникающих вокруг фигуры этого гениального и глубоко несчастного человека. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Сергеева-Клятис А. Повседневная жизнь Пушкиногорья

Книга рассказывает о повседневной жизни обитателей Михайловского - имения, принадлежавшего семье Александра Сергеевича Пушкина. В центре повествования не только те два года, которые Александр Сергеевич провел здесь безвыездно в ссылке (с августа 1824-го по сентябрь 1826-го), но и другие приезды Пушкина на псковскую землю, куда он много раз еще возвращался. Автор стремится проследить все, даже самые мелкие детали быта Пушкина, его ежедневных впечатлений, общения и т. д., исходя из того непреложного факта, что обстоятельства повседневности для любого человека важны не меньше, чем крупные исторические события и переломы эпох и именно из них преимущественно складывается человеческая жизнь: "всесильный бог деталей" стоит за всеми ее перипетиями. Вторая часть книги описывает повседневную жизнь Михайловского без Пушкина. Особое место занимает в ней судьба Пушкинского заповедника в послевоенные годы. В частности, на страницах книги перед читателем предстает яркий образ многолетнего "хранителя" здешних мест Семена Степановича Гейченко.

Сергеева-Клятис А. Повседневная жизнь Пушкиногорья

Книга рассказывает о повседневной жизни обитателей Михайловского - имения, принадлежавшего семье Александра Сергеевича Пушкина. В центре повествования не только те два года, которые Александр Сергеевич провел здесь безвыездно в ссылке (с августа 1824-го по сентябрь 1826-го), но и другие приезды Пушкина на псковскую землю, куда он много раз еще возвращался. Автор стремится проследить все, даже самые мелкие детали быта Пушкина, его ежедневных впечатлений, общения и т. д., исходя из того непреложного факта, что обстоятельства повседневности для любого человека важны не меньше, чем крупные исторические события и переломы эпох и именно из них преимущественно складывается человеческая жизнь: "всесильный бог деталей" стоит за всеми ее перипетиями. Вторая часть книги описывает повседневную жизнь Михайловского без Пушкина. Особое место занимает в ней судьба Пушкинского заповедника в послевоенные годы. В частности, на страницах книги перед читателем предстает яркий образ многолетнего "хранителя" здешних мест Семена Степановича Гейченко.

Борис Пастернак в письмах, дневниках и воспоминаниях современников

"Особенность этого собрания в его многоликости, в попытке объединить в нем как можно большее количество совершенно разных по объему и широте материалов. И, конечно, без основополагающих воспоминаний близких к Пастернаку современников оно обойтись не могло. В этот том добавлено значительное количество новых текстов, либо не публиковавшихся никогда, либо опубликованных на иностранных языках в случайных периодических изданиях давней поры. Чаще всего - зарубежных" (А.Ю. Сергеева-Клятис). Составители Е. В. Пастернак, А.Ю. Сергеева-Клятис.

Антонова Ольга Мамы

Пятнадцать историй, пятнадцать признаний в любви самому близкому на земле человеку - маме. В сборник вошли рассказы, написанные на основе новелл киноальманаха "Мамы", а также истории, оставшиеся за кадром. Трогательные, смешные, лиричные - каждый читатель обязательно найдет среди них свою.

Сергеева-Клятис Анна Юрьевна Пастернак в жизни

На Пастернака смотрят, о нем рассказывают, его дар и человеческие качества оценивают свидетели его жизни – современники. Роль свидетельств выполняют фрагменты воспоминаний и писем, газетные статьи, архивные документы, а также письма и произведения самого поэта.

Сергеева-Клятис Анна Юрьевна Пастернак в жизни

Издание к 125-летию со дня рождения Бориса Пастернака. Книга "Пастернак в жизни" - это первая попытка взглянуть на жизненный и творческий путь великого поэта не глазами одного единственного биографа, который всегда пристрастен, а глазами самых разных людей: друзей и недоброжелателей, членов семьи, завсегдатаев дома и штатных литературных критиков, советских функционеров, журналистов, историков литературы… Такой формат биографии - голоса из хора - предложил В. В. Вересаев; его книги "Пушкин в жизни" и "Гоголь в жизни" стали классикой этого жанра. "…Не очень просто разобраться в таком сложном человеке, как Б. Л. Пастернак", - уклончиво констатировал Г. Винокур. Вчитаемся, прислушаемся - может быть, современники окажутся объективнее, чем биографы? На Пастернака смотрят, о нем рассказывают, его дар и человеческие качества оценивают свидетели его жизни - современники. Роль свидетельств выполняют фрагменты воспоминаний и писем, газетные статьи, архивные документы, а также письма и произведения самого поэта.

Сергеева-Клятис Анна Юрьевна Пастернак в жизни

На Пастернака смотрят, о нем рассказывают, его дар и человеческие качества оценивают свидетели его жизни – современники. Роль свидетельств выполняют фрагменты воспоминаний и писем, газетные статьи, архивные документы, а также письма и произведения самого поэта.